|
Жили дед да баба. Распахал дед лядо в лесу, посеял на нем овес, а сам вскоре помер. Осталась баба одна. Вздумалось ей овес поглядеть, пошла, а в овес козел забрался. Подошла она и давай кричать:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
А козел не идет:
— Не лезь, — говорит, — глупая баба! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Делать нечего: пошла баба прочь и плачет. А навстречу ей медведь:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба про свою беду: так и так, как мне не горевать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгонишь.
— Ну, пойдем, я выгоню!
Подошли они к овсу, медведь и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
А козел не идет:
— Не лезь, глупый медведь! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Испугался медведь и убежал. А баба пошла прочь и плачет. Вдруг навстречу ей волк:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его оттуда не выгнать.
— Пойдем, бабка, я выгоню!
— Да где ж тебе выгнать, медведь гнал, да и то не выгнал.
— Ну, пойдем-ка, покажи.
Привела его баба к овсу, волк и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
— Не лезь, глупый волчище! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон! Испугался волк и бежать. Опять пошла баба и плачет. А навстречу ей лиса:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба и лисе свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и не выгонишь его оттуда: медведь гнал — не выгнал, волк гнал — не выгнал.
— Ну, пойдем, я-то выгоню! Подошли к овсу:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
— Не лезь, глупая лиса! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Испугалась лиса и убежала. А баба идет и плачет. Вдруг ей навстречу заяц:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала и ему баба по свою беду: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгнать: медведь гнал — не выгнал, волк гнал — не выгнал, лиса гнала — не выгнала.
— Ну, веди меня, я выгоню! Пришли к овсу, заяц и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
— Не лезь, зайчище-дурачище! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Испугался заяц и убежал. Снова пошла баба прочь, плачет. А навстречу ей собака:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба про свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгнать: медведь гнал — не выгнал, волк гнал — не выгнал, лиса гнала — не выгнала, заяц гнал — не выгнал.
— Ну, идем, я выгоню! Пошли.
— Кызя, вон! Кызя, вон!
— Не лезь лучше, глупая собака! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Испугалась собака и бежать.
А баба снова пошла. Идет и плачет, а навстречу ей летит пчела:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба про свою беду: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его оттуда не выгонишь.
— Идем, я его выгоню!
— Да где уж тебе! Коли медведь гнал — не выгнал, волк гнал — не выгнал, лиса гнала — не выгнала, заяц гнал- не выгнал, собака гнала — не выгнала, где тебе выгнать!
— Иди, покажи мне его!
Пошли они выгонять козла. Вот пчела подлетела да как ужалит его в самое болючее место. Как заблеет он! Как побежит без оглядки!
С тех пор бросил козел к бабе в овес ходить.
И стала баба жить-поживать да добра наживать.
|
