|
Жили-были два брата. Один был богатый, да скупой, а другой — бедный, да добрый. У богача детей не было, а у бедняка была дочь Манка. Когда девочке пошел двенадцатый год, отец отдал ее к брату гусей пасти. Два года девочка служила только за харчи, но потом, когда выросла и стала настоящей работницей, попросила жалованья у богача дяди.
— Слушай, Манка, — сказал ей дядя. — На что тебе деньги? Есть у меня трехмесячная телушка. Я ее выращу и отдам тебе вместо платы. Хочешь?
Манка согласилась. И с этого дня работа прямо кипела в ее руках, и она не потратила зря ни одного крейцера дядюшкиных денег. Три года прослужила Манка своему дяде верой и правдой. Однако отец ее стал стареть да хворать, и захотелось ему, чтобы дочь с ним пожила. Собралась Манка домой и стала просить у дяди заработанную телку, которая успела уже стать хорошей коровой. Но богач дядя был большой плут. Очень хотелось ему отделаться от Манки какими-нибудь грошами и оставить корову у себя. Однако денег Манка не брала, а требовала обещанное.
Ни с чем воротилась Манка домой; стала она отцу жаловаться и просила его пойти к судье. Отец, разозлившись на бессовестного брата, не мешкая отправился в город и подал жалобу. Судья выслушал его и послал за ответчиком. Тот сразу понял, что коли судья послушается своей совести, то придется корову отдать брату.
Вот и принялся он гадать, как бы склонить судью на свою сторону. Судья не знал, что и делать: истец был беден, но право было на его стороне, а ответчик был богат, и ссориться с ним судье не хотелось. И решил он пуститься на хитрость. Позвал обоих братьев и задал им загадку: что на свете всего богаче, всего быстрее и всего слаще? Кто отгадает, тот и получит корову.
Недовольные пошли братья домой и всю дорогу ломали голову над загадкой.
— Ну что? — спросила жена богатого мужика, когда тот вошел в дом.
— А ну его! Он совсем меня с толку сбил, — крикнул мужик и стукнул кулаком по столу.
— Так ты проиграл тяжбу?
— Проиграть-то еще не проиграл, да, верно, проиграю. Судья задал нам загадку: что всего богаче, всего быстрее и всего слаще? Если отгадаю я, то у меня и останется корова. Да поди угадай тут.
— Есть о чем тужить, это я мигом отгадаю: что может быть быстрее нашего черного шпица, слаще нашего меда и богаче нашего сундука с деньгами?
— Молодец, жена, наша будет корова!
Бедняк пришел домой скучный. Повесил шапку на гвоздь, сел на стул и задумался.
— Ну как, порешили? — спросила его Манка.
— Порешили, как бы не так! Известно, пану ничего не стоит одурачить мужика.
И бедняк рассказал, как было дело.
— Только-то и всего? Не печалься, отец, потерпи до утра, я постараюсь отгадать загадку.
Бедняк не спал всю ночь. Утром Манка говорит ему:
— Слушай, отец: скажи судье, что слаще всего сон, быстрее всего глаз, а богаче всего земля. Мы все из нее получаем. Только смотри не говори, кто отгадал загадку.
В назначенный час оба брата явились к судье.
— Я так думаю, — начал богатый мужик, — что быстрее всего наш шпиц. Он, плут, все пронюхает. Слаще всего мед, который я четыре года храню, а богаче всего мой сундук с деньгами.
— Нет, любезный, не угадал, — сказал судья, пожав плечами. — Посмотрим, что твой брат скажет.
— А я, господин судья, думаю так: что может быть быстрее глаза, который мигом все высмотрит? Ничего нет слаще сна: как ни измучен, ни огорчен человек, а заснет — всякое горе забудет, да еще другой раз во сне порадуется. А богаче всего земля: все наше богатство мы от нее получаем.
— Загадка отгадана, твоя будет корова. А теперь скажи мне, кто отгадал ее. Не может быть, чтобы ты дошел до этой истины своей головой.
Долго ломался мужик, но в конце концов сказал правду.
— Ну и умница же твоя дочка. Вели-ка ей завтра явиться ко мне ни днем, ни ночью, ни голой, ни одетой, ни пешком, ни на телеге.
Пошел мужик домой опять невеселый.
— Эх, Манка, Манка!— сказал он. — Не поверил судья, что я загадку отгадал. Пришлось мне ему правду выложить. Теперь он требует, чтобы ты явилась к нему ни днем, ни ночью, ни голая, ни одетая, ни пешком, ни на телеге.
— Ну что ж, и будет, как он хочет. Нечего тебе тревожиться.
Манка встала в два часа ночи, надела на одну ногу чулок, на другую — сапожок, на себя напялила мешок, села на козу и под утро, между рассветом и солнечным восходом, явилась к судье. Шутник судья поджидал у окна.
— Какая же ты умница-разумница, — сказал он, выходя ей навстречу. — Не хочешь ли стать моей женой?
— Отчего не хотеть, — отвечала Манка, оглядев судью с головы до ног.
Жених взял красивую девушку под руку и повел ее в дом. Потом послал за отцом и за портным и велел сшить Манке нарядное платье, как и полагается невесте судьи.
Накануне свадьбы судья сказал:
— Слушай, Манка: уговор дрроже денег. Ты в мои судейские дела не вмешивайся, не то я отошлю тебя к отцу.
— Хорошо, твоя воля для меня закон, — ответила Манка.
На другой день была свадьба, и Манка стала знатной барыней — хозяйкой в доме судьи. Всем нравилась молодая судейша. За доброе сердце ее любили, за ум уважали. С бедняками она была ласкова и всегда помогала им советом, но в мужнины дела не вмешивалась.
Случилось однажды, что к судье пришли два мужика судиться. У одного был жеребец, у другого — кобыла. Паслись они на одном лугу. Народился у кобылы жеребенок. Вот и заспорили мужики: чей жеребенок? Хозяин жеребца утверждал, что по всей справедливости жеребенок должен принадлежать ему, а хозяин кобылы уверял, что он имеет больше прав на жеребенка. Так они все и спорили, пока не пришли к судье.
Мужик, которому принадлежал жеребец, был богатый. Не хотелось судье наживать себе врага, и присудил он ему жеребенка. А Манка сидела в соседней комнате и все слышала. Возмутило ее несправедливое решение мужа. Когда мужики вышли от судьи, позвала она бедняка и сказала ему:
— Неужто ты, глупый, уступишь! Где же это слыхано, чтоб у жеребца были жеребята?
— Конечно, обидно мне, пани, что и говорить. Но раз пан судья так решил, что я могу сделать?
— Я тебя научу, что делать, только обещай, что никому не скажешь, кто тебя надоумил. Завтра около полудня возьми сеть, ступай на гору Скарман, что возле Домажлиц, и делай вид, что рыбу ловишь. Мой муж с господами будет проезжать мимо как раз в ту пору. Как спросит тебя, что, мол, делаешь, ты и скажи ему: «Рыбу ловлю. Коли у жеребца могут быть жеребята, то почему бы на горе не водиться рыбе?»
Мужик поблагодарил и обещал сделать все, как ему пани посоветовала. На другой день судья отправился с господами на охоту. Еще издали увидели они, что на Скармане какой-то мужик расставляет сети. Все расхохотались, и, когда подошли ближе, судья спросил мужика:
— Что это ты делаешь?
— Рыбу ловлю, — ответил тот.
— Дурак! — воскликнул судья. — Где это слыхано, чтобы на горе водилась рыба?
— Коли у жеребца могут быть жеребята, почему на горе не быть рыбе? — сказал в ответ на это мужик.
Судья покраснел как рак. Однако тут же подозвал мужика, отвел его в сторону и шепнул ему:
— Коли скажешь мне, кто тебя этой штуке научил, твой будет жеребенок.
Поломался-поломался мужик, да и сказал судье правду.
Темнее ночи воротился судья домой. Стал ходить из угла в угол и на вопросы жены не отвечал ни слова. Манка решила, что муж чем-нибудь озабочен, и Оставила его в покое. Но скоро судья сам подошел к жене и строго спросил ее:
— Ты, видно, позабыла наш уговор?
— Нет, не позабыла.
— Так зачем же ты сунулась со своими советами?
— Не могла я допустить несправедливости. Обидел ты бедного мужика.
— Обидел или не обидел, не твое дело. Изволь-ка теперь воротиться к отцу, а чтобы ты не говорила, что я и с тобой поступил несправедливо, можешь взять отсюда то, что тебе милее всего.
— Спасибо, муженек, за твою доброту. Я, разумеется, послушаюсь тебя. Об одном прошу: дозволь мне на прощанье с тобой поужинать. И пусть будет этот ужин такой веселый, словно между нами ничего не произошло.
Судья согласился, а Манка отправилась на кухню и велела приготовить прекрасный ужин и принести самого лучшего вина. За ужином они весело болтали, как ни в чем не бывало, и Манка то и дело подливала мужу вина, а когда увидела, что судья охмелел, велела слуге вновь наполнить его стакан.
— Выпей, голубчик, за мое здоровье — ведь это в последний раз. А тогда уж я и пойду домой.
Судья взял стакан и одним духом выпил его за здоровье жены. После этого он уже едва ворочал языком. Через минуту голова его опустилась, и судья крепко заснул. А Манка велела слугам положить мужа па кровать и нести за собой. Так и притащили его в мужицкую избу, к Манкиному отцу. Бедняк мужик даже руками развел от удивления. Но дочь рассказала ему, в чем дело, и он успокоился.
Солнце стояло уже высоко, когда пан судья проснулся. Он протер глаза — и никак не мог понять, где находится. Но тут вошла Манка в простом крестьянском платье.
— Ты все еще здесь? — опросил ее судья.
— А почему бы мне тут не быть? Ведь я дома.
— А я-то как же сюда попал?
— Разве ты не позволил мне взять с собой то, что мне милее всего: ты мне милее всего — вот я и взяла тебя.
Пан судья рассмеялся:
— Вижу я, жена, что мне тебя не перехитрить. Ты умнее меня, и отныне будешь судить ты, а не я.
Манка обрадовалась, и с этого дня стала вершить суд судейша, и дело пошло на лад.
Перевод Л.Толстой
|
